Остановиться.

Опустить стекло, не только для того, чтоб выбросить окурок. А и чтоб дым из кабины потянуло пластом, чтоб вдохнуть, да и вдаль посмотреть. Хотя бы минут пять. И пусть там топь непролазная, не тронутая облагораживающим слоем асфальта, и над домиками, за ещё не зелеными деревьями, все также как и сто, и двести лет назад, поднимается дым – здесь хорошо. Здесь лучше чем на Фукусиме и в Ливии. Здесь лучше, чем в пыжащемся своим безумием городе. Здесь жизнь сложней, а труд изнурителен и не белоснежен. До ближайшего музея (о-хо-хо) как и до ночного клуба часа три целенаправленного пути. И у мобильника прием неуверенный… Да что там, даже телевизор на родных метровых вытягивает с трудом – буквально чтоб прояснить, как называется страна и нет ли часом войны.

И родился я в городе, и рос я в городе. Город залил мне вокруг глаз гладким бетоном, наполнил до краев бурлящей, противоречивой информацией, которую я не в силах систематизировать просто в силу её исходной противоречивости.

И вот я, съехав с дороги, буквально на пять минут, систематизирую свои невысказанные печали, мучительно пытаясь осознать: ну почему ж мне всё время мнится, что там хорошо, если я точно знаю, что жизнь там сложней, а труд изнурителен и не белоснежен. Что ж в моей жизни не так?